Твои грехи облегчат,
Взяв их на себя...
(дружеское вечернее хокку)
Сорок лет назад в далёком 1976 году зима на Урале была очень суровой.
Она была первой в нашей служебной карьере и испытывала молодых офицеров
по всем статьям своего "неписанного устава"... Вместе со мной вкусил всех
прелестей таёжной жизни лейтенант Султанбек Мухтарович Бокаев.
Лейтенанты Николай Суслов и Султанбек Бокаев. Сосьва, март 1978.
Амбиции и победы лейтенанта Бокаева
(отрывок из книги "Непроизнесённые тосты")
Султанбеку Мухтаровичу пришлось тяжелее всех! Он начинал офицерскую службу в отдельной роте третьего батальона легендарной Сосьвинской бригады. Батальон к тому времени только начинал осваивать новый лесозаготовительный район. И маленький домик в таёжном поселке с весёлым названием "Татька" почти на три года заменил лейтенанту родительский дом в родном Казахстане.
Служба, охота, баня, преферанс (если найдется приличная компания) – основные плановые мероприятия для молодого офицера. Женщин в поселке нет. Не будем же мы считать женщинами "кедровок" и "шалашовок", то есть проституток, обитающих в лесу и обслуживающих "за пачку чая" бесконвойников и поселенцев.
Выезд за получкой в штаб бригады (или на собрание партактива) один раз в месяц – это праздник жизни! А если удавалось в период посещения столицы "Уралспецлеса" купить несколько бутылок сухого вина и встретиться с однокашниками – это счастье!
Султанбек терпел долго все тяготы холостяцкой жизни, но сдался. Весной 1978 года его отец, занимавший в то время высокий пост в МВД Туркмении, добился перевода сына в УВВ МВД СССР по Казахстану и Киргизии.
В Средней Азии карьера Бокаева пошла резко в гору. Он женился. Стал депутатом райсовета. О нем с восторгом писали местные газеты, а войсковой журнал "На боевом посту" опубликовал фоторепортаж. Когда распалась страна под названием "Советский Союз", полковнику Бокаеву пришлось делать нелёгкий выбор: остаться в Туркмении, где есть квартира, положение в обществе, авторитет в войсках или перебраться на родину, в Национальную Гвардию Казахстана, где все нужно начинать "с нуля". Отважный сын казахского народа выбрал второй вариант. Может быть, он ошибся... Ведь не удалось получить на плечи заветные золотые погоны без просветов...
Однако сегодня полковник запаса Бокаев Султанбек Мухтарович с чувством глубокого удовлетворения вспоминает 90-е годы – он сделал для своей малой Родины все, что мог!
И помогла ему в этом благородном деле крепкая закалка, полученная на Урале...
Первые победы
Из воспоминаний полковника Бокаева С.М. (август 2011 года, Алма-Ата)
Воспоминания о Сосьвинской бригаде у меня сложились не однозначные.
Во-первых, для меня, уроженца Средней Азии, самым тяжелым испытанием были климатические сюрпризы Северного Урала.
Первая же зима (1975-76 года) оказалась чрезвычайно холодной даже для тех краев.
Боевая служба выполнялась при любой погоде: стране нужен был дешевый лес. И однажды январским днем мне пришлось проверять по графику ЛЗУ и «отдельные точки» при температуре минус 56 градусов!?
На широких, тяжелых лыжах, с говорящим названием «Лесные», (других в таежных поселках тогда не было) в валенках до колен я шел по просеке и вдруг увидел, как навстречу мне, прыгая из сугроба в сугроб, движется какое-то животное. Подумал, что это наша ротная овчарка и спокойно продолжил свой путь. Но когда подошел метров на 15-20, то понял, что передо мной не собака, а зверь! Глаза его сверкали зелеными искрами, уши с кисточками стояли торчком, клыкастая пасть приоткрыта, пятнистое тело изготовилось к прыжку. Это была взрослая рысь! За «шесть секунд» я изготовился к «бою»: сбросил меховую рукавицу, вытащил «ПМ», передернул затвор и прицелился в голову хищника. Но выстрелить не смог. На морозе «за пятьдесят» рука с пистолетом моментально заледенела – пришлось спрятать оружие на боевом взводе под полушубок, чтобы не отморозить пальцы. Я перестал двигаться. Лесная кошка тоже затаилась, только изредка нервно била хвостом по снежному насту. Так мы простояли около 20 минут, не упуская друг друга из виду. В конце-концов, хищница не выдержала пристального «комиссарского» взгляда и отступила к лесу. Это была моя первая победа в борьбе за выживаемость! Победа, добытая без единого выстрела!
Во-вторых, я был сугубо городским жителем, и суровые, спартанские бытовые условия обитания были для меня еще одним полигоном борьбы. Но та закваска, которая была дана нам в училище, позволила пройти эти трудности без особого труда.
Правда, с осени 1975 года пришлось учиться колоть дрова, топить печь, готовить нехитрый завтрак и ужин из «сухого пайка». Зимой, в сильную метель и мороз, тепло «выдувалось» из моего холостяцкого жилища быстро – под утро приходилось укрываться двумя тулупами, иначе – не заснешь... Подъем, обычно, у меня был в 5.30. В качестве зарядки – пробежка до колодца за водой! К подъему вода в умывальнике, как правило, превращалась в лед. Носил я ее из колодца за 500 метров, пока донесу – она покроется коркой льда. Разобьешь ледок, нальешь в чайник, в умывальник, умоешься ледяной водицей, а там, смотришь, чаек подоспел. Хорошо!
В-третьих, собственно, конвойная служба. В моей памяти три года, «отданные» Сосьвинской бригаде, запечатлелись навсегда, как один из самых ярких, красочных периодов в моей скромной биографии.
Отдельная рота, куда я был назначен замполитом, по списку насчитывала более 250 человек.
Из них, почти 60 – прапорщики и сверхсрочнослужащие, значительно старше по возрасту.
На первых порах надо было правильно поставить себя перед подчиненными, заслужить авторитет строгого, но справедливого руководителя.
Помню, в первый месяц службы произошел такой случай. Я прибыл на проверку службы одного из ЛЗУ. Начальник караула, прапорщик Евдокимов, не встал и не доложил мне, как положено по уставу. Я ему сделал замечание и потребовал доклада. В ответ услышал:
– Да, не буду я тебе, зеленому огурцу, докладывать! – Прапорщик даже не обернулся в мою сторону.
Такая наглость меня просто потрясла! Откуда взялись силы – не знаю, но двумя ударами в челюсть я его вырубил – он упал с табурета (а мужик был на голову выше меня). Я забрал у него пистолет и отстранил от службы.
Через несколько дней в роту приехал начальник политотдела бригады подполковник В.Л.Альбов. Оказалось, что оскорбленный, самолюбивый прапорщик написал на меня жалобу! Валентин Львович был мудрым политработником. Он собрал офицеров роты и устроил мне публичную «порку». А вечером, в беседе один на один сказал, что я правильно сделал: таких наглецов только силой и можно поставить на место.
Далее служба «на Татьке» пошла своим чередом. Авторитет мой после этого случая в роте пошел вверх. Офицеры стали не только присматриваться, но и прислушиваться ко мне, как «политруку». Приходилось и советы давать, и конспекты для политзанятий писать, а некоторых «старых» командиров взводов увлекать личным примером. Работы было много. И работали мы без отдыха. Такого понятия, как «выходной», в лесном, отдаленном гарнизоне мы в то время не знали. Из отстающего подразделения тяжелым, кропотливым трудом нам удалось через полгода вывести 8 роту в крепкого середняка. Был создан прекрасный, боевой воинский коллектив, которому по плечу были самые сложные задачи.
Моей гордостью стало героическое поведение солдат и сержантов роты при тушении лесных пожаров летом 1977 года. В начале августа, меня и 30 бойцов на двух вертолетах десантировали в тайгу. Наша «ударная» группа, вооруженная саперными (большими и малыми) лопатами и противогазами, 15 дней удерживала фронт около 3 километров лесного массива, не давая низовому пожару вырваться из кольца. Мы были практически без продуктов: паек выдали всего на три дня! Питались грибами и ягодами, воду пили из болота. Спали по 4 часа в сутки прямо на земле – благо, что она была теплой, но задачу выполнили: все очаги огня на своем участке закопали!..
О службе в Сосьве можно писать и писать – это материал для отдельной книги.
С уважением, Ваш Султан Бокаев.
Ещё раз прочитал воспоминания друга и растрогался до слёз!
Старею, видно... Сентиментален стал... Надо бы слетать в Алма-Ату...